— У нас нет малинового листа, — напомнила Лейси. — Он у нас отсырел и заплесневел.
— У меня есть малиновый лист, если вам нужно, — тихо вмешалась Кетриккен. — Я приготовила его для утреннего чая. Это старый рецепт моей тетушки. — Она опустила глаза и странно улыбнулась.
— Да? — заинтересовалась Лейси.
— О, моя дорогая! — пылко воскликнула Пейшенс. С внезапной фамильярностью она взяла Кетриккен за руку. — Вы уверены?
— Да. Сперва я думала, что это просто… Но потом начали проявляться другие признаки. Иногда по утрам мне становится плохо от одного запаха моря. И все, чего я хочу, это спать.
— Но так и должно быть! — со смехом воскликнула Лейси. — А тошнота пройдет после первых нескольких месяцев.
Все три женщины внезапно рассмеялись.
— Неудивительно, что вы так хотели получить от него весточку. Он знал об этом до отъезда?
— Да я об этом и не подозревала. Я так хочу рассказать ему, посмотреть на его лицо…
— Вы ждете ребенка, — сказал я глупо.
Они повернулись, посмотрели на меня и снова расхохотались.
— Но это еще секрет, — предупредила меня Кетриккен. — Я не хочу никаких слухов, пока не узнает король. И я хочу быть первой, кто скажет ему об этом.
— Конечно, — заверил я ее.
Я не стал говорить, что шут знает об этом уже много дней. «Ребенок Верити», — подумал я. Внезапно странная дрожь охватила меня. Разветвление дороги, которое видел шут, новые варианты. Еще одна маленькая жизнь, вставшая между Регалом и властью, которой он жаждет. Как мало будет для него значить это крошечное существо.
— Конечно, — сказал я еще более убежденно, — эти новости лучше держать в глубочайшей тайне.
Я не сомневался, что, как только они выплывут наружу, Кетриккен будет в не меньшей опасности, чем ее муж.
Глава 23
УГРОЗЫ
Этой зимой стало видно, как медленно сдается Бернс, — как скала, подточенная штормовыми приливами. Герцог Браунди посылал Кетриккен официальные сообщения. Их приносили ей одетые в ливреи гонцы из Бернса. Сперва известия, которые они доставляли, были оптимистическими. Благодаря ее драгоценностям Причальный был отстроен заново. Тамошние люди не только выразили будущей королеве свою благодарность, но и послали маленькую шкатулку с крошечными жемчужинами, которые они так ценили. Странно. Они не использовали жемчужины даже для восстановления собственных городов, но с легкостью отдали их королеве, которая отказалась от своих драгоценностей, чтобы люди из Причального не остались без крова. Я сомневаюсь, что их жертва значила бы так много для кого-нибудь другого. Кетриккен рыдала над этой крошечной шкатулкой.
Позже гонцы стали доставлять более мрачные сообщения. В промежутках между штормами красные корабли нападали снова и снова. Посланцы докладывали Кетриккен, что герцог Браунди не понимает, почему член круга Силы покинул Красную башню. Когда Кетриккен прямо спросила Сирен, так ли это, та ответила, что стало слишком опасно держать там Уилла, поскольку его Сила столь драгоценна, что рисковать им не следует. Раз от разу известия становились все хуже. Островитяне прочно обосновались на Бешеме и Крюке. Герцог Браунди собрал рыбачьи корабли и воинов и предпринял смелую вылазку, но обнаружил, что пираты укрепились слишком хорошо. Корабли и воины погибли, а на новую экспедицию не было средств. Тогда Кетриккен были переданы изумруды Верити. Она послала их в Бернс без сожаления. Если они и принесли какую-нибудь пользу, никто об этом не узнал. Не было даже уверенности, что они попали по адресу. Послания из Бернса становились все более редкими, и скоро стало ясно, что некоторые сообщения не доходили до королевского замка. Связь с Браунди стала совершенно ненадежной. После того как двое гонцов Кетриккен были отправлены в Бернс и не возвратились, королева решила не рисковать больше ничьими жизнями. В это время пираты с Крюка и Бешема начали продвигаться по побережью, избегая подходить слишком близко к Баккипу, но предпринимая ложные атаки к северу и к югу. Ко всем этим набегам Регал оставался непроницаемо безразличным. Он утверждал, что бережет силы до возвращения Верити с Элдерлингами, чтобы выгнать пиратов раз и навсегда. Веселье и развлечения в Оленьем замке стали привычными, а дары Регала Внутренним герцогствам еще более щедрыми.
К середине дня Баррич перебрался в свою комнату. Я хотел оставить его у себя, где мог бы ухаживать за ним, но он высмеял эту идею. Лейси лично проследила, чтобы его комнаты были как следует приготовлены: камин растоплен, свежей воды было в достатке, постель проветрена и взбита, пол подметен и устелен свежим тростником. Одна из свечей Молли горела на столе, распространяя в сырой комнате свежий запах сосны. Но Баррич ворчал, что комната стала почти чужой. Я оставил его там, лежащего в постели. Бутылка бренди была у него под рукой.
Я понимал, почему ему было так необходимо выпить. Когда я помогал ему идти через конюшни и подниматься наверх, одно пустое стойло сменяло другое. Не хватало не только лошадей; лучшие охотничьи собаки были проданы. Я не мог отважиться заглянуть в клетки — был уверен, что найду их ограбленными. Хендс шел рядом с нами, безмолвный, но совершенно убитый. Его усилия были очевидны. Сами конюшни были вымыты, оставшиеся лошади вычищены до блеска. Даже пустые стойла были выскоблены добела. Но пустой буфет, каким бы чистым он ни был, не может утешить умирающего от голода человека. Я понимал, что конюшни были сокровищем и домом Баррича. Он вернулся и обнаружил и то и другое разграбленным.
Оставив Баррича, я пошел в амбары и загоны. Здесь зимовала лучшая часть племенного стада. Я нашел их такими же пустыми, как конюшни. Призовые быки исчезли. Из кудрявых черных овец, которые обычно заполняли целый загон, остались только шесть маток и один баран-недомерок. Я не знал, какие еще стада раньше были здесь, но слишком много загонов и стойл пустовали в то время года, когда они обычно бывали полны.
От сараев я пошел к амбарам. У одного из них несколько человек грузили в телегу мешки с зерном, две другие повозки, уже нагруженные, ждали поблизости. Я немного постоял, наблюдая за ними, потом предложил свою помощь. Они с готовностью приняли мое предложение, и, работая, мы разговорились. Я весело попрощался с ними, когда работа была окончена, и побрел назад в замок, раздумывая, почему полный амбар зерна грузят на баржу и посылают вверх по реке к озеру Тур.
Я решил, что проведаю Баррича до того, как вернусь к себе. Взобравшись по лестнице, я обнаружил, что дверь в его комнату открыта. Встревоженный, я ворвался внутрь и напугал Молли, расставлявшую тарелки на маленьком столе у кресла. Увидев ее, я изумленно остановился. Потом повернулся к Барричу и заметил, что он наблюдает за мной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});